Характер и внешний облик древних саксов.

 

 

 

Сделаем в этом месте паузу, дабы рассмотреть наиболее характерные черты саксов до того, как они утвердились в Британии.

Когда англосаксы прибыли в Англию с германского континента, с создания их первых поселений прошло более ста лет прежде, чем они достигли тех положительных сдвигов и перемен, которые последовали за принятием ими Христианства. Эти обстоятельства вынуждают нас перед тем, как начать описывать саксов в облачении Христианской религии, сначала попытаться представить, какими они были в своем континентальном и языческом государстве.

Очень хотелось бы нарисовать всесторонний портрет наших предков в рамках их варварского государства; но то была эпоха в истории человеческого развития, которая в прежние времена мало кого интересовала и посему не оставила после себя подробного описания. Так что наша любознательность по данному вопросу должна подвергнуться разочарованию. Обращенный в Христианство англосакс с превеликим отвращением вспоминал обычаи своих предков-идолопоклонников, и с таким же чувством уведомлял о них грядущее поколение. А поскольку мы не располагаем никакими руническими заклинаниями, способными поднять языческого воина из могилы, нам остается лишь довольствоваться представлением о нем по тем несовершенным наброскам, которые терпеливое усердие может отобрать из сохраненных временем эпизодов, рассеянных по литературным трудам.

Характер древних саксов демонстрировал качества бесстрашных, деятельных и удачливых пиратов. Не только испанский священник Орозий (1) называет их опасными за храбрость и неуловимость. Император Юлиан, живший среди варваров и воевавший с некоторыми саксонскими племенами, выделяет их среди своих соседей за силу и доблесть (2). Зосима, их современник, выражая общее настроение, бытовавшее в его время, оценивает саксов выше других племен за их волю, силу и военное упорство (3).

Их жестокий (4) характер сформировала склонность к беспорядочному разбою. Именно из-за жестокости и всеразрушения, равно как и от внезапности вторжений, их боялись более других племен. Подобно датчанам и норвежцам, их преемникам и противникам, они подвергали опустошению все, где появлялись с мечом и пламенем (5).

Это были люди, презирающие опасность. Они спускали свои разбойничьи корабли на воду и дозволяли ветру нести их к любому заморскому берегу, безразлично, являлись ли результатом их похода не встретивший сопротивления грабеж или смертельная схватка. Такова была их алчность, или нечеловеческая смелость, что они зачастую предпочитали выходить в море в сильнейшую бурю, с легкостью способную погубить их корабль, только из-за того, что в такой момент их жертвы бывали менее осмотрительны. Их военные приемы были порождением скорее низких страстей, так свойственных людям, нежели благородства. Они явились результатом зачаточного состояния их развития. Их мечи вынимались из ножен не в порыве честолюбивого стремления или обиды. Тяга к разбою и жестокости являлась их излюбленной забавой, а посему они нападали абсолютно на любой берег, которого только могли достичь (6).

Внутренние провинции не были защищены от их вторжения. По неведению, насущной необходимости или корысти они пересекли океан на лодках, сплетенных из ивняка и обтянутыми сшитыми шкурами; и таково было их мастерство или их бесшабашность, что на этих суденышках они резвились посреди бурь Германского Океана (7).

Вполне возможно, что люди, видевшие корабли, на которых франки бежали из Понта, и дважды обученные искусству мореплавания узурпаторами империи, могли построить более серьезные военные корабли, если бы приняли подобное решение. Не смотря на то, что их острова и приморские провинции Дитмарсия и Штормария были лишены леса, Холсатия изобиловала им; и если их несовершенная наземная перевозка могла нарушить регулярность его доставки, то Эльба, бывшая под рукой, сплавляла вниз по течению неисчерпаемый запас древесины из обширных лесов Германии.

Возможно, они предпочитали свои легкие ялики (8) из-за их высокой практичности. Когда смертоносные набеги саксов побудили римлян соорудить укрепления и разместить войска на рубежах Британии и Галлии, те направили свои враждебные действия во внутренние области. Для их своеобразных судов никакое побережье, никакая небольшая речушка не являлись чересчур мелкими; они отваживались подниматься по рекам на расстояние восьмидесяти или ста миль; а для совершения другого грабительского рейда, или в случае возникновения опасности, они переносили свои суда от одной реки до другой, и, таким образом, с легкостью ускользали от самого мощного противника (9).

Писатель пятого столетия предостерегает своего друга, участвующего в противодействии саксам: "…корабли саксов, в которых каждый гребец, по вашему мнению, представляет собой сверхпирата. Капитаны подобны экипажу, все до одного учат или перенимают искусство разбоя. Поэтому позвольте мне настойчиво предостеречь вас постоянно быть начеку. Ибо сакс является самым свирепым из всех противников; он прибывает к вам без предупреждения; когда вы ожидаете его нападение, он ускользает. Сопротивление лишь внушает ему презрение; опрометчивый противник вскоре ему уступает; если он преследует, он настигает; если он бежит, он ускользает. Кораблекрушения ему не ужас, а лишь простое учение; они не просто знают, они знакомы со всеми опасностями моря. Шторм мешает его врагам защититься, препятствуя тому, чтобы его приготовления были замечены; шанс застать врасплох противника заставляет его с удовольствием сталкиваться с любой опасностью бурных вод и разбивающих скал" (10).

Подобно тому, как смелые до безрассудства морские экспедиции саксов весьма часто определяла тактика внезапного нападения, так и наземные их вторжения подчас проводились по всем канонам разбойничьего искусства. "Рассредоточенные на многочисленные отряды", говорит Зосим об одном их союзнике, "они грабили ночью, а с появлением дня, скрывались в лесах, испытывая наслаждение от полученной добычи" (11). Не смотря на это, они редко упоминаются историками четвертого и пятого веков без эпитетов, выражающих их превосходство над другими народами своими свершениями или храбростью.

Жестокость саксонского характера, казалось бы, более подходила смуглым и гневливым лицам представителей Азии и Африки, чем тому белокурому, привлекательному и голубоглазому внешнему облику, каким наших предков изображали древние авторы (12). И хотя природа снабдила их зачатками тех притягательных качеств, которые позднее стали отличительным национальным признаком их потомков, зловещие обычаи саксов, их приобретенные страсти и варварская культура сводили на нет все положительные склонности. Способности человека приспособиться к обстановке столь значительны, что ни цвет кожи, ни телосложение, ни климат не влияют на нравственные качества столь заметно, как хорошие или вредные привычки, равно как и воспитание, которому они подвергнуты. Случай, упомянутый Симмахом, показывает, что у них была гордость духа, не выносящая позора. Он рассказывает, что двадцать девять саксов задушили друг друга, дабы избежать выхода на арену для участия в гладиаторском бою (13).

Их внешний вид имел огромное значение. На континенте они так гордились своим внешностью и своим происхождением, и так стремились увековечить их, что были против браков с другими народами (14).  В связи с этим цвет волос саксонских мужчин упоминается как деталь их облачения. В четвертом столетии они подстригают свои волосы настолько коротко, что головы их казались суженными, и лица широкими (15). В последующих веках они упомянуты с волосами сзади ниспадавшими на плечи (16), и древний саксонский закон карал человека, схватившего другого за волосы (17).

Их широкие льняные одеяния были обрамлены полями, вытканными в различных цветах (18). Верхней одеждой являлся sagum или плащ (19); на ногах они носили обувь. Женщины носили платье и украшения на руках и шее (20).

Видукинд оставил нам описание саксов, вторгшихся в Тюрингию в шестом столетии. Они стояли, опершись на малые щиты, с длинными копьями и с большими ножами или сгорбленными мечами на боках (21). Фабриций, писатель шестнадцатого столетия, видел на старинном саксонском рисунке меч серповидной формы (22).   Он добавляет, что их щиты висели на цепях, а всадники использовали длинные железные кувалды (23) и тяжелый доспех. Я не встречался с источниками, из которых он извлек подобные факты.

 

 

 

(1) Орозий, кн. VII, гл. 32 (10). <текст>

(2) Julian Imp. Oratio de Laudibus Constantini. <текст>

(3) Зосим. НИ, кн. III, 6. <текст>

(4) Сальвиан говорит, gens Saxonum fera est (De gubernatione Dei, lib. IV). Венанций Фортунат называет их "aspera gens, vivens quasi more ferino" («жестокий народ, живущий дикими нравами» – прим. al_avs) (V. Fortunatus. Magn. Bibl. Patr. VIII. P. 787), а у Сидония есть сильное выражение "omni hosti truculentior" («ожесточеннее любого врага» – прим. al_avs). Sidonius Apollinaris (Magn. Bibl. Patr. XV. lib. VIII. c. 7). Даже в восьмом столетии Эйнхард описывает континентальных саксов как "natura feroces" («воинственные по природе»). Жизнь Карла Великого, 7. <текст>

(5) Аммиан Марцеллин. Римская история, кн. XXVIII, гл. 2. <текст>

(6) Аммиан Марцеллин. Римская история, кн. XXVIII, гл. 5, XXVII, гл. 8. Смотри Сидония Аполлинария. <текст>

(7) Что этот океан был и раньше опасен своими бурями, Бонифаций, самоотверженный миссионер Германии, заявляет достаточно часто: periculosum est navigantibus. (Magn. Bibl. Patr. XVI. P. 52). Germanici tempestatibus maris undique quassantibus fatigati senis miserere. (Ibid. P. 59). <текст>

(8) О кораблях саксов смотри Du Bos, Histoire Critique, i. p. 150. — Mioparo quasi minimus paro; idem et carabus. Est parva scapha ex vimine facta quae contexta crudo corio genus navigii praebet («Mioparo как бы крошечное судно; тот же самый карабус. Это маленькая лодка сплетенная из ивняка, которая, обтянутая сырой кожей, представляет род корабля» – прим. al_avs). Isidorus. Origines, lib. xix. c. 1. <текст>

(9) Cмотри Du Bos, Histoire Critique, I. P. 149. Гиббон, II. <текст>

(10) Sidonius Apollinaris (Magn. Bibl. Patr. XV. Lib. VIII. Epist. VI). <текст>

(11) Zosimus, NH, lib. iii. Это племя, которое он называет квадами, Аммиан Марцеллин (РИ, кн. XVII, гл. 8) более правильно называет хамавами. Эти грабители были уничтожены неким Харьеттом (Chariette), франком, с той же самой целью сколотивший подобный боевой отряд. <текст>

(12) Sidonius Apollinaris (Magn. Bibl. Patr. XV. lib. VIII. ep. 9). Беда, ЦИ, кн. II, гл. I. Характерной чертой всех германских народов, указанной Тацитом, были "truces, et cerulei oculi" («жестокие голубые глаза»). <текст>

(13) Q. Aurelii Symmachi,... Epistolarum libri decem, 1653. Ep. xlvi. Lib. 2. P. 90. <текст>

(14) Meginhardi Historia de Translatione S. Alexandri Wildeshusam / Scriptores rerum danicarum medii ævi, partim hactenus inediti, partim emendatius editi, qvos collegit, adornavit, et publiciti juris fecit Jacobus Langebek... T. II. P. 39. Видукинд, Деяния саксов, 9. Тацит высказывал то же самые о всех германских племенах. <текст>

(15)

Cujus vertices extimas per oras
Non contenta suos tenere morsus
Arctat lamina marginem comarum
Et sic crinibus ad cutem recisis
Decrescit caput, additurque vultus.
                        Sidonius Apollinaris <текст>

(16) Видукинд. Деяния саксов, 9. <текст>

(17) Lindenbrog. Codex Legum Antiquarum… I. P. 474. <текст>

(18) Pauli Warnefridi Diaconi Forojuliensis De Gestis Langobardorum // Rerum Italicarum scriptores. Mediolani, 1723. Lib. IV. Cap. XXIII. P. 460. Это одеяние упомянуто в древнем саксонском праве (Lindenbrog. Codex Legum Antiquarum… I. P. 474), и в него был облачен Кродус, их идол. — Fabricius. Saxoniae Illustratae. Libri Novem: Quibus Antiquissimae Bellicosissimaeque Germanorum Nationis, Saxonicae Origines & incrementa, eiusque potentissimorum, invictissimorumque Impp. Regum, Electorum, Ducum, caeterorumque Principum, stemmata ... eruuntur atque explicantur; Inserta quoq[ue] est praecipuarum aliquot Italiae, Galliae, Sabaudiae, Angliae, Sueviae, Bavariae, Carinthiae, &c. familiarum, quae ex hac tanquam ex equo Troiano, superioribus seculis, plurimae prodierunt copiosa enarratio. Grosius, Lipsiae, 1606. Tom. I. P. 61. <текст>

(19) Видукинд, Деяния саксов, 9. Смотри так же Глоссарий Линденброга в Codex Legum Antiquarum, значения слов Sagum и Weiss. Весьма любопытное описание одеяния франков можно найти у Монаха из Сен-Галля в Жизни Карла Великого, а лангобардов у Павла Диакона (De Gestis Langobardorum. Lib. IV. Cap. XXIII). <текст>

(20) Одно из этих украшений называется в древнем праве англов Rhedo; при его краже полагался такой же штраф, что и при краже шести свиней с боровом. Мать в этом же праве, могла в случае своей смерти оставить своему сыну землю, рабов и деньги; а дочери – шейные украшения, то есть muraenas (колье), nuscas, monilia (ожерелья), inaures (серьги), vestes, armillas (браслеты), vel quicquid ornamenti proprii videbatur habuisse. Lindenbrog. Codex Legum Antiquarum… I. P. 484. <текст>

a name="(21)">(21) Видукинд, Деяния саксов, 9. Поскольку Тацит отмечает, что у германцев редко когда встречались мечи, а преобладали копья, есть некоторое правдоподобие в происхождении названия саксов от их sachs или своеобразных мечей. Согласно Плутарху и его Жизнеописанию Мария у кимвров, напротив, были большие и длинные мечи. <текст>

(22) Fabricius. Saxoniae Illustratae. Tom. I. P. 66. <текст>

(23) Излюбленным оружием Тора, согласно Северным Эддам, был молот. <текст>

 

 

 

© перевод А.В. Сынковского, 2012

Читать далее →