Вторжение Юлия Цезаря в Британию. — Окончательное Завоевание Британии Римлянами.

 

 

 

 

Таковы были бритты, на чью землю посягнул Цезарь. После своих завоеваний в Галлии и германской экспедиции, он решил предпринять поход в Британию. Видимо не стоит, ссылаясь на Светония, приписывать это вторжение попытке овладеть британским жемчугом. Амбициозные устремления Цезаря, подобно устремлениям всех величайших воителей, получивших громадный боевой опыт, возрастали вместе с его победами. Привыкший к великим замыслам, познавший в их реализации собственные таланты, почувствовавший доступность средств и возможность осуществления самых грандиозных планов, он, как нередко случается с завоевателями, сочетавшими верховную власть со своими военными т риумфами, вместо того, чтобы в безмятежном покое наслаждаться достигнутой славой, отважился на новые опасные и трудные предприятия и величайшие свершения. Создается впечатление, что Цезарь, строя великие планы, сам вводил себя в заблуждение. Он не только вознамерился возвести храм Марсу, величина которого должна была превзойти все то, что видел мир в отношении религиозного зодчества, но и задумывал осушить Помптинские болота, проложить дорогу через Апеннины от Адриатики до самого Тибра и прокапать каналом Коринфский перешеек (1). Более того, он мечтал о покорении парфян на Евфрате, о походе вдоль Каспия и Кавказских гор к Черному морю, о вторжении в Скифию, откуда он мог бы проникнуть и завоевать Германию, и уже из этой страны возвратиться через Галлию в Италию и Рим (2).  Абсолютно естественно, что интеллект, наслаждавшийся созерцанием замыслов столь грандиозных и экстравагантных, не мог, достигнув берегов Галлии, не обвести взглядом британский остров, а затем завороженный слухами о существовании нового мира, своей внутренней жизнью малоизвестного даже ближайшим соседям-кельтам, не испытать желание исследовать его. Цезарь, движимый этим импульсом, созвал к себе галлийских купцов, имеющих обыкновение посещать остров, и расспросил их о величине острова, о том, каковы и насколько многочисленны народы, его населяющие, об их способах ведения войны, обычаях и гаванях. Получив от тех, кого он расспросил, весьма скудную информацию, он морским путем послал одного из своих офицеров разведать побережье и приказал собрать все корабли из доступных ему пределов для осуществления разведывательного предприятия.
     Некоторые британские общины, проведав о его намерениях через кельтских купцов, отправили к нему послов с мирными заверениями.
     Первая экспедиция Цезаря в Британию имела своей целью разведку, а не покорение. Он был вынужден вступить в бой уже при высадке близ Дувра, ибо бритты Кента немедленно напали на него, и его солдатам приходилось сражаться с выдающейся храбростью, находясь посреди морских волн. И даже когда Цезарь, заметив, что атаками британцев его войска приведены в замешательство, приказал подвести корабли, несущие на себе метательные орудия, и обрушил на противника камни, стрелы и другие снаряды, островитяне отважно выдержали непривычный им обстрел, который не произвел на них ожидаемого впечатления. И тогда орлоносец десятого (в русском переводе – девятого, прим. al_avs) легиона, в одиночку ринувшийся вперед, воскликнул: "Следуйте за мной, если не хотите предать штандарт врагу". Это побудило римские легионы к тому отчаянному и более сплоченному бою, который, в конце концов, обратил бриттов в бегство и обеспечил Цезарю высадку. Бритты отступили; Цезарь их не преследовал. Островитяне послали ему прошение о мире; но, не смотря на это, четыре дня спустя, когда буря рассеяла его флот, снова напали на римлян. Цезарь отразил их нападение, однако вслед этой победы решив, что целесообразнее будет не развивать достигнутый успех, в полночь внезапно отбыл с острова. Он приписывает свой отъезд наступлению осеннего равноденствия; между тем, он знал об этом событии и перед своей высадкой. Правда, как представляется, он понял, что бывшая при нем армия, несомненно, достаточная для отражения бриттов, все же не вполне подготовлена для их покорения (3).
     Его повторное вторжение следующим летом было куда более масштабным. Проводилось оно силами пяти отлично оснащенных легионов и двух тысяч всадников — мощь в тридцать тысяч лучших на то время обученных войск под командованием самого талантливого полководца. Высадка на британский берег была проведена без помех, поскольку бритты ей не препятствовали. В этот раз Цезарь оставил побережье и на двенадцать миль продвинулся в вглубь острова, где отразил первое нападение. Шторм опять повредил его флот, он приостановил свое продвижение и вернулся на побережье, дабы обеспечить безопасность своих кораблей . Через десять дней он возвратился на прежнюю позицию и тотчас же подвергся нападению нескольких британских племен, на время объединившихся под командованием Кассивеллауна. Цезарь отразил их нападение. На следующий день они предприняли новую попытку военных действий и вновь потерпели поражение. После этих неудач вспомогательные отряды покинули Кассивеллауна, и Цезарь, информированный об их дезертирстве, решился двинуться к Темзе и к границам государства британского правителя. Брод под водой и на берегах был укреплен острыми кольями. Римляне перешли его по шею в воде, на виду стоявших на другом берегу реки в боевом порядке островитян, которые напуганные бесстрашием противника, поспешно отступили.
     Кассивеллаун, располагавший лишь четырьмя тысячами боевых колесниц, ограничил свои усилия изматыванием захватчиков.
     Существовавшая на острове междоусобица, между тем стала приносить Цезарю пользу. Тринованты, чьей столицей был Лондон, просили его оказать помощь их вождю Мандубракию или Андрогору в борьбе против Кассивеллауна; пять других племен также изъявили ему покорность. Позднее, после того как Цезарь без какого-либо ущерба для себя подвергся нападению четырех королей Кента – Кингеторига, Карвилия, Таксимагула и Сеговака, Кассивеллаун направил к нему послов, запросив мира (4). Цезарь немедленно предоставил его, затребовал заложников, назначил дань, отошел со своей армией к морскому побережью и переправился в Галлию (5). На протяжении нескольких последующих лет римляне более не посягали на Британию и не высаживались на ее берегах.
     Август впоследствии говорил об экспедиции в Британию и даже вошел во Францию, как будто бы начиная ее. Но там его встретили бритты с посольством о мире, в результате чего на товары, являющимися предметами торговли между Галлией и Британией (слоновая кость, упряжь, янтарь и стеклянная посуда) были наложены таможенные пошлины. Страбон справедливо замечает, что для того, чтобы взимать с острова дань, он, должен был бы оставить на нем войска, однако издержки на содержание этих войск поглощали бы всю собранную подать; к тому же, при применении силы, добавляет он, всегда возникает некоторый риск (6).
     Тиберий был рад оставить Британию в покое. Калигула, соблазненный в Галлии лестью одного из британских правителей, ищущих убежище при его дворе, привел свои войска к морскому берегу, и, подав сигнал к атаке, приказал им собирать раковины в качестве завоеванной добычи. Этим бескровным триумфом и возведением сторожевой башни в свою честь он полностью удовлетворил собственное тщеславие. Калигула оставил Британию раздираемой той междоусобицей, которой занимались все варварские народы, и которая, в конце концов, послужила причиной для некоторых из них пожертвовать своим патриотизмом ради мести, что побудило Клавдия, его преемника, отдать приказ Авлу Плавту высадиться с армией на острове (7). Сей военачальник прибыл во главе огромного войска, включавшего вспомогательные отряды германцев и нескольких слонов. Одну из офицерских должностей в его армии занимал Веспасиан. Тогда это был воин, проявляющий обыденные успехи римской дисциплины и выучки. Император Клавдий лично прибыл на остров, чтобы принять участие в его завоевании. Он овладел Камулодуном или Малденом, столицей владений Кунобелина, и после шестнадцатидневного пребывания возвратился в Рим, оставив Плавта управлять Британией (8). Игры, триумфальные арки, театральные представления , скачки на лошадях, медвежьи травли, пиррические танцы, гладиаторы, награды своим офицерам и ослепительный триумф в свою честь с присвоением прозвания Британник засвидетельствовали личные и государственные торжества во славу его побед в Британии.
     В этот период в Британии отличился Веспасиан. Он участвовал в тридцати боях с островитянами, завоевал двадцать городов и покорил остров Уайт (9), – серьезные достижения, предполагающие соответствующую напряженную борьбу и отвагу со стороны бриттов. Великий Тит, завоеватель Иерусалима, также служил здесь в качестве военного трибуна при своем отце, прославившись как своей кротостью, так и храбростью (10). Интересно читать об этом незаурядном человеке: когда Веспасиан был окружен бриттами и находился на краю гибели, Тит ринулся на атакующего противника и, в конце концов, высвободил своего дражайшего родителя (11). Можно подумать, что это великое орудие Провидения подсознательно готовило себя в Британии для осуществления той величественной задачи, которую ему было предназначено выполнить в будущем.
     Остров, несмотря на то, что южные его части были заняты римлянами, все еще не был ни завоеван, ни умиротворен. Семь лет спустя мы находим наместника Британии Остория при создании линии укреплений между реками Нен и Северн, препятствующей нападениям британцев. Бритты на востоке и севере, а чуть позже и в Уэльсе, возобновили сопротивление. Однако поражение и захват Карадауга или Карактака, чье появление в Риме в качестве пленника вызвало необычайное ликование, а выразительная речь, сочиненная Тацитом, явилась данью уважения римского историка мужеству этого дикого бритта (12), закрепили римские завоевания.
     Приблизительно через десять лет, при Боудикке, бритты предприняли новую попытку возвратить себе независимость, которую они начали, как и Митридат в Азии, с бесчеловечной резни всех римлян, находящихся в пределах их досягаемости. Это вновь возникшее противостояние описано Тацитом со всей его живостью. Светоний, римский правитель Британии, оказавшийся талантливым воином, полностью соответствующим сложившейся чрезвычайной ситуации, в конце концов, полностью укротил ярость и мощь бриттов. Боудикка приняла яд; и остров снова был подвергнут террору и принуждению к миру (13), хотя большинство его территории так и осталось не завоеванной.
     Вслед за обретением императорской власти, Веспасиан, памятуя о личных подвигах в Британии, обратил свой командный взгляд на остров. Для расширения римского завоевания он послал туда мощную армию, ибо столкновения проистекали с переменным успехом, и бритты оставались решительны и неустрашимы (14).
     Спустя семнадцать лет после восстания Боудикки командовать римскими силами в Британии был назначен Агрикола; именно им было осуществлено окончательное завоевание острова. Перо и родственная приязнь Тацита подробно и занимательно описали его политическое и военное руководство, а так же сделали Калгака, или Галлауга на Гравпийских горах таким же знаменитым, как и Каратак (15). Нет нужды подробно описывать сражения, как две капли похожие друг на друга, неизменно как при чтении, так и при повествовании, причиняющие боль человеческой натуре. Намного приятнее созерцать прозорливость его широкой души, направившей свои полномочия на воспитание и совершенствование ожесточенного местного населения. Он оказывал им поддержку в строительстве храмов, форумов, более удобного жилья. Он внушал им любовь к образованию; он приветствовал их таланты, по одаренности считая бриттов выше галлов, и убеждал сыновей вождей заниматься науками. Римская одежда, язык и образованность постепенно распространились среди островитян. Все это, без сомнения, являлось следствием прогресса. Увы, социальные преимущества неотделимы от недостатков. Цивилизация Рима вкупе с остальным предоставила Британии и свои пороки: термы, портики и чувственные пиршества стали доступны новым подданным наравне с их развращенными победителями (16). На острове были размещены четыре римских легиона. Их усилиями Британия была оснащена четырьмя широкими военными дорогами, которые впоследствии стали главными саксонскими путями, и расположенными на или около них военными лагерями, положившим начало нашим главным центрам и городам. В Британии были установлены римские законы и всюду, где это требовалось, присутствовали государственные чиновники, а британские адвокаты, равно как и британские леди (17) даже восхвалялись римскими классиками. Прекрасно сказано Рутилием о том, что наводнив свет победами, принёсшими за собой закон, заставив всех жить в едином согласии, объединив абсолютно противоположные народы в один, и передав тем, кого подчинил, дружественные отношения через свои права и законы, Рим превратил земной мир в один огромный общий город (18).
     [121 год Р.Х.] Спустя почти пол столетия после Агриколы Британию посетил император Адриан, который повелел возвести военные оборонительные сооружения от устья Тайна до Солуэй-Ферта в качестве границы римских провинций в Британии. В правление Антонина Пия римляне снова проникли к перешейку между заливами Форт и Клайд и построили другой крепостной вал, определявший самый дальний рубеж их империи в Британии (19). В 170 году римляне, как говорят, оставили все земли, лежащие севернее стены Антонина (20).
     В последующие периоды римские легионы в Британии начали поддерживать своих командующих в их соперничестве за империю. Во время этих споров два непокоренных народа северной части Британии, каледонцы и меаты, прорвались через крепостной вал между устьями рек и начали беспокоить провинцию. Для их подавления в Британию прибыл император Север (21). [207 год Р.Х.] Его войны в Шотландии стоили ему большого труда и множества солдат; тем не менее, он покорил своих диких противников и вместо несовершенного вала Адриана возвел защищенную рвом и военной дорогой огромную стену из камня, высотой в двенадцать футов и толщиной в восемь, усиленную через определенные промежутки башнями, фортами и укреплениями. Это величественное строение (остатки которого все еще можно увидеть в различных местах), построенное несколькими шагами севернее стены Адриана и практически параллельно ей, начиналось у восточного побережья близ Тинмаута и заканчивалось в Солуэй-Ферт у Баулнеса на западном побережье (22). Север умер в Йорке. А поскольку вскоре после этих событий саксы начали досаждать Британии своими набегами, ниже мы начнем повествование об их вторжениях на ее территорию и об окончательном завоевании острова племенами англов и саксов. Правда сделаем мы это лишь после того, как поведаем обо всем, что можно было собрать и найти о доподлинной истории этих племен до их переселения с континента.

 

 

 

(1) Гай Светоний Транквилл. Божественный Юлий, 44. <текст>

(2) Плутарх. Жизнеописание Цезаря, 58. С. 899. <текст>

(3) Цезарь. О Галльской войне, кн. IV, гл. 20 – 36. Замечание Диона Кассия об этой экспедиции представляется весьма справедливым: "Он ничего не вынес из нее ни для себя, ни для государства, кроме славы, обретенной в сражениях; а поскольку он сам с чрезвычайной гордостью рассказывал об этом, римский народ выказывал изумление и превозносил его". Roman history, lib. XXXIX. <текст>

(4) Цезарь. О Галльской войне, кн. V, гл. 8 – 23. Дион Кассий замечает, что ему было бы весьма опасно зимовать на острове, Roman history, lib. XL. Полиэн донес до нас историю о том, что Цезарь одержал победу в сражении против бриттов, введя на передний край боевого слона, на спине которого размещалась башня с солдатами. Появление этого слона повергло островитян в панику. Между тем мощь армии Цезаря, ее навык и выучка были вполне достаточны, чтобы одерживать победы без подобных хитростей. <текст>

(5) На основании записок самого Цезаря, подводя итоги, мы понимаем уместность Горация, применяющего к Британии эпитет intactus («нетронутая» – прим. al_avs), равно как и invictus («непокоренная» – прим. al_avs) Секста Проперция. Тацит справедливо подводит итог его успехам, когда заявляет, что он не завоевал этот остров, а лишь указал на него римлянам. Это справедливое сообщение сильно контрастирует с резким высказыванием Лукана о том, что он показал спину испугавшим его бриттам, и с заявлением Веллея Патеркула, что он дважды пересек остров. Успехи Цезаря, между тем, поразили и восхитили его соотечественников. Он посвятил Венере, которая, как он когда-то заявлял, являлась предком одной из его теток (Светоний, Божественный Юлий, 6), доспех из британского жемчуга. Плиний Старший, Естественная история, кн. IX. Победы над бриттами были изображены на пурпурном занавесе, а несколько островитян были отданы в театр. См. Вергилий, Георгики, III, ст. 24 – 25 и комментарий Сервия к этим стихам. <текст>

(6) Гораций. Страбон. В следующем году Август было вернулся к своему замыслу вторжения, поскольку островитяне нарушили соглашение, но восстание кантабров в Испании предотвратило его. "Adjectis Britannis imperio" («покоривший Риму британцев» – пер. Н. С. Гинцбурга. Прим. al_avs) Горация, таким образом, скорее поэтическое преувеличение, чем имевший место факт. <текст>

(7) Дион Кассий упоминает одного из таких – Берика, Римская история, кн. LX, 19. Касательно политического устройства бриттов он замечает, "что они не имели αυτονομοι (самоуправления), а находились под властью царей", там же, 20. Плавт разбил двух сыновей Кунобеллина; сначала Каратока, затем Тогодумна. Там же. <текст>

(8) Дион Кассий, Римская история, кн. LX. Рассказ Тацита об этом вторжении не сохранился. То, что слоны применялись римлянами в Англии, стало очевидным при выемке гравия на поле близ Бэттл-Бридж, когда были найдены кости этого животного. Leland. De rebus Britannicis collectanea… Vol. I. P. LXIV. <текст>

(9) Светоний. Божественный Веспасиан, 4. <текст>

(10) Светоний. Божественный Тит, 4. <текст>

(11) Дион Кассий, Римская история, кн. LX, 30. Иосиф Флавий упоминает исключительную энергию и деятельность Тита и приводит случаи спасения им своих солдат от иудеев, происходившие при его личном участии. Немногие эпизоды человеческой истории столь же захватывающи, как рассказ Иосифа о заключительной осаде и разрушении Иерусалима. <текст>

(12) Смотри об этом у Тацита, Анналы, кн. XII, гл. 37. Королева бригантов Картимандуя, на которой был женат Карактак, впоследствии также покорилась Риму. Там же, гл. 40. Упоминания о победах в Британии римскими поэтами той эпохи демонстрируют восторг народа, выказанный по этому поводу. Смотри антологию в Предисловии к Британии Камдена. Забавно читать, что наш остров считали новым светом, непроходимой областью мороза и снега, размещенной за пределами земного мира, где никогда не заходят звезды и т.д. и т.п. <текст>

(13) Тацит. Анналы, кн. XIV. 29 — 39, и более кратко в его Жизнеописании Агриколы, 14 — 16. <текст>

(14) Эти события кратко описаны Тацитом в Жизнеописании Агриколы, 16, 17. Одним из талантливейших губернаторов Британии был Фронтин, автор книги о военных хитростях. <текст>

(15) Живая и без сомнения сильно дополненная и отточенная речь Калгака изложена в Жизнеописании Агриколы, 30 – 32. <текст>

(16) Тацит. Жизнеописание Агриколы, 21. <текст>

(17) Строгий Ювенал замечает, что

Gallia causidicos docuit facunda Britannos.      Sat. Галлия стала речистой и учит юристов британских.      Сатиры, XV, ст. 111 (перевод Ф. А. Петровского. – Прим. al_avs).

И у Марциала есть эпиграмма на decus formae («изящество стана» – прим. al_avs) британской леди, которую он называет Клавдией Руфиной. Эпитетом «голубоглазые», который он употребляет в отношении бриттов, также пользовался и Сенека. Все северные народы Европы выказывают в своем облике подобный контраст с темными глазами и более смуглой кожей населения Италии. <текст>

(18)

Legiferis mundum complexa triumphis Foedere communi vivere cuncta facit — Fecisti patriam diversis gentibus imam — Dum que offers victis proprii consortia juris Urbem fecisti quod prius orbis erat.      Rutil. Itin. ...и ты, кто, объяв триумфом, несущим законы, Землю, заставила всех в общем согласии жить.      ст. 77 - 78. Разным народам единую ты подарила отчизну...      ст. 63. Ты побежденным дала участие в собственном праве, То, что было – весь мир, городом стало одним.      ст. 65 - 66.      Рутилий. Возвращение на родину, кн. I. (перевод О. Смыки. – Прим. al_avs) <текст>

(19) "Между ними Агрикола некогда возвел линию укреплений. Они не были разрушены, и [Квинт] Лоллий соединил их вместе длинным крепостным валом". Whitaker. The history of Manchester. Vol. II. P. 86. <текст>

(20) Ibid. <текст>

(21) Геродиан, кн. III. Xiphelin in Sever, p. 339. (Дион Кассий. Римская история. Эпитома книги LXXVII). <текст>

(22) Евтропий, кн. VIII, так же смотри Henry, History of England, vol. II. App. № 9, и Horsley, Britannia Romana: Or the Roman Antiquities of Britain. У нас имеется возможность почерпнуть некоторую любопытную информацию о римских лагерях и местах римского присутствия в Британии из работы Ричарда Сайренчестерского – компиляции манускрипта четырнадцатого века – увидевшей свет в 1757 году. Он предоставляет нам восемнадцать Itinera («поездок» – прим. al_avs), которые, по его словам, собраны им из уцелевших отчетов, сделанных римским военачальником. Замечания г-на Уитакера по этой работе, слегка сдобренные его оптимизмом, приведены во втором томе Истории Манчестера (Whitaker John, The history of Manchester… P. 83 — 91). [Смотри по этому поводу примечание (15) к Главе VII Книги II. Прим. al_avs]. <текст>

 

 

 

© перевод А.В. Сынковского, 2013

Читать далее →