Фрэнк Стентон. Англо-саксонская Англия

Глава III. Нортумбрия англов

(Приведена сокращенная версия перевода без комментариев)

В КОНЦЕ шестого века в Англии за Хамбером располагались два различных королевства англов. С некоторых пор народ известный на дальнем севере как Bernice после приблизительно пятидесятилетнего сурового существования на побережье, сделался грозным противником древних кельтских королевств, расположенных по рекам Клайд и Форт. В течение одного поколения он смог распространиться по всей территории, лежащей между Фортом, Солуэем и Тисом, но и тогда, около 600 года, его противостояние с соседними северными народами было не более чем равным. Главной его крепостью считалась скала Бамбургх. Вполне вероятно, что земли к югу уже тогда принадлежали ему; так же возможно, что он уже преодолел водораздел между Тайном и Солуэем. Между тем, никаких археологических свидетельств его присутствия в это время ни в Дареме, ни в Камберленде не обнаружено, и хотя встречаются топонимы, предполагающие, что захват англами этих областей начался в шестом веке, их редкость говорит о том, что поселенцы этого периода были немногочисленны.

Второе нортумбрийское королевство было не столь крупным, зато более древним. До 600 года в центре и на востоке той территории, что ныне зовется Йоркшир, на протяжении более сотни лет селились поселенцы, выходцы из народа англов. Вместе они были известны как Dere. Это имя, образованное от британского слова deifr, «воды», предполагает, что их первые поселения располагались по рекам, впадающим в Хамбер. Археологические находки свидетельствуют о том, что Йорка они, судя по всему, достигли к 500 году, а известный на дальнем севере топоним Рипон, представляющий собой архаичное племенное название, вполне может восходить к пятому столетию. Их распространению на запад долгое время препятствовали бритты Элмета, и лишь в третьем десятилетии седьмого века они смогли приступить к заселению долин рек Эр или Уорф. Расположение известных мест захоронений предполагает, что в языческий период наиболее плотное расселение дейрийцев отмечалось в районе Йоркширских пустошей, ниже которых, на равнине вокруг Беверли, название Dera wudu донесло воспоминание об их общинных лесах до времен Беды.

Когда эти королевства в конце шестого века впервые появляются на исторической сцене, каждое из них связывало себя с династией, претендовавшей на самостоятельное родословие, восходившее к Водену (1). Бернисийский королевский дом прослеживал свое божественное происхождение от сына Водена Белдега. Ему же в свою очередь приписывали происхождение и западно-саксонские короли. Совпадение весьма любопытное, даже если оно происходит только из-за сознательного вымысла какого-нибудь поэта на службе западно-саксонского или бернисийского короля. Королевское же родословие дейрийцев восходит к Водену через персонажи, не встречающиеся в других генеалогиях. Две эти семьи имели явно равное происхождение, и их соперничество составляет значительную часть ранней нортумбрийской истории. Однако за исключением шестнадцатилетнего периода с 616 по 632 год бернисийский дом всегда обладал большим влиянием. Первый упомянутый в источниках король Дейры – Элле – не более чем имя; старинное придание повествует, что после его смерти в 588 году королевством овладел Этельрик Бернисийский. Не подлежит сомнению, что сын Этельрика Этельфрит, правивший в Берниции с 593 по 616 год, женился на дочери Элле и в конце этого периода царствовал в Дейре. В единое королевство два эти северных народа англов первой собрала именно бернисийская династия.

До Элле не просматривается даже самая туманная традиция дейрийской истории. Происхождение королевства Берниция менее неопределенно. В начале девятого века британский ученый муж по имени Ненний собрал в одной книге разнообразную коллекцию исторических сведений, которые только смог отыскать, о борьбе своего народа с англосаксами. Анализ его работы показал, что среди прочих текстов, ныне утерянных, он пользовался житием святого Германа, обладающим скорее фольклорной, нежели исторической ценностью, а также списком городов Британии и королевскими генеалогии Берниции, Дейры, Восточной Англии, Кента и Мерсии. Генеалогии снабжены редкими историческими заметками и сопровождаются событиями, составляющими основные положения северной истории в период между основанием в 547 году королевства бернисийцев и гибелью в 654 короля Мерсии Пенды. До сих пор неясно, были ли эти заметки и наброски составлены самим Неннием или позаимствованы им из какой-то более древней работы, однако сведения, которые они предоставляют, как кажется, включают фрагменты подлинной традиции, и соответствуют тому, что может быть выведено из других свидетельств, касающихся общего хода событий на севере.

В частности они сходятся с традиционной английской датой возникновения бернисийского королевства. Согласно Беде, который, вероятно, руководствовался древним списком королей Берниции, Ида, первый из их рода, начал править в 547 году. Хронологическая компоновка работы Ненния подразумевает, что Дутигерн, британский король, выступивший против Иды, был современником Маэлгуна Гвинеддского, Маглокуна Гильды, умершего в том году. События, упомянутые Неннием, нельзя датировать , используя внешние свидетельства, однако в его повествовании нет ни одного существенного противоречия. Языком, заимствованным у Гильды, он утверждает, что иной раз «граждане» одерживали победу, а иной раз – враги. Он пишет, что во время Теодрика, сына Иды, англы в течение трех дней и ночей сдерживали осаду на Святом Острове, и что четыре британских короля – и среди них государь Стратклайда Риддерх – вели войну с Хуссой, пятым наследником Иды. Его рассказ создает впечатление, что после Иды англы Берниции в течение целого поколения вряд ли могли сделать что-либо большее, чем просто удерживать свои позиции на нортумбрийском побережье, и, таким образом, помогает объяснить имеющийся поразительный дефицит археологических данных о корнях бернисийцев. Если в конце шестого века бернисийских вождей можно было отбросить назад и удерживать на Святом Острове, то не удивительно, что несколько англских кладбищ языческого периода были обнаружены внутри острова.

Последовательная история Нортумбрии, да и вообще Англии, начинается с правления Этельфрита, сына Этельрика и внука короля Берниции Иды. Его жизнь, как и жизнь его западно-саксонского современника Кеавлина, окончилась трагически. Тем не менее, он был реальным основателем исторического нортумбрийского королевства, и запомнился как первый великий правитель, появившийся у северных англов. Беде казалось, что ни один английский король не был более успешен ни в завоевании бриттских земель и заселении их собственным народом, ни в обложении британских племен данью.

Инициатива этих военных действий не всегда исходила именно от него. Самая знаменитая из староваллийских поэм рассказывает историю о провальном походе отряда юных британских воинов, посланных правителем прилегающих к Эдинбургу земель, в район, который ныне можно обоснованно отождествить с Каттериком. Поэма не упоминает Этельфрита, но приводит хронологические ориентиры, с достаточной определенностью указывающие на его время. Возможно, поэт и преувеличил важность этого эпизода. Но его описание снаряжения, которым были оснащены юноши, и их длительная подготовка в угодьях своего правителя, дает четкое представление о британском дворе, который в конце шестого века все еще обладал богатством и наступательной мощью.

За территориями северных бриттов в начале пятого века поселенцами из Ирландии в Аргайлле было основано небольшое королевство. Их потомки неизменно поддерживали связь со своими ирландскими родичами, а их короли на протяжении шестого века, судя по всему, считали короля Ульстера своим государем. Под предводительством Аэдана мак Габрайна, ставшим их королем в 574 году, они в качестве грозной силы внезапно возникают на исторической сцене. Одно из их вторжений подвергло опустошению бриттов, расселенных вдоль среднего Форта, другое, как говорят, достигло Оркнеев. На рубеже VI - VII веков бернисийцы приблизились к землям Аэдана на расстояние набега, и в 603 году он напал на них. К нему присоединились многочисленные гэлы из Ирландии, и говорят, даже сын короля Ульстера сражался в его армии. Однако Этельфрит победил. Произошло это на английской территории, в месте, называемом Дегсастан. Впредь лишь бритты Стратклайда оставались единственным серьезным соперником англов Берниции в борьбе за обладание шотландской низменностью.

Место, занимаемое Этельфритом во всеобщей истории, в большей степени обусловлено не его северными войнами, а военным походом на юго-запад, который он совершил в более позднее время. Между 613 и 616 годами он напал и победил бриттов у Честера. Из валлийских и ирландских источников выясняется, что не названным Бедой британским полководцем был Соломон, сын Кинана, короля Поуиса, области, расположенной между верховьем Северна и Ди. Перед сражением воины Этельфрита перебили по его приказу большое количество британских монахов, пришедших из монастыря Бангор Искоед молиться о победе бриттов. Помимо этой резни, Беда мало что рассказывает о битве, и нет оснований предполагать, что он считал ее в историческом плане в каком-то смысле переломной. Для большинства же современных писателей это сражение имеет гораздо большее значение. Оно обычно рассматривается как событие, которое вывело англичан на побережье Ирландского моря и отделило бриттов Уэльса от своих соотечественников на севере. То, что разделение бриттов произошло до гибели Этельфрита не вызывает сомнений, однако нет никаких серьезных оснований оценивать его как результат битвы при Честере. Более чем за двадцать лет до этой битвы, т.е. с того момента, когда расширение на запад бернисийцев впервые стало возможным, долины рек Тайн и Иртинг указали отчетливое направление к низменностям, окружающим Карлайл. Относительно времени достижения бернисийцами кумбрийского побережья прямого свидетельства не сохранилось. Между тем в Камберленде и Ланкашире предостаточно древних топонимов, чтобы предположить, что Этельфрит, возможно, прошел от Солуэя до Мерси через территорию заселенную своим собственным народом.

Победа Этельфрита при Честере не означала присоединения окружающих земель к его королевству. Не прошло и трех лет, или того меньше, как все планы, которые он, возможно, вынашивал против бриттов Поуиса, были разрушены в результате его поражения от рук врагов-англов. Эдвин, сын Элле и наследник королевства Дейра, к концу своего длительного изгнания, часть которого он провел при бриттских дворах, нашел убежище у короля восточных англов Редвальда. Этельфрит потребовал, чтобы Эдвин был предан смерти либо выдан ему, но Редвальд, убежденный женой в том, что человек чести не может предать своего гостя, в конечном счете, решил помочь вернуть Эдвину его королевство. Редвальд совсем недавно обрел верховную власть в Англии к югу от Хумбера, и, таким образом, последовавшая война стала первой зафиксированной пробой сил между нортумбрийским королем и верховным правителем конфедерации южных англичан. Разрешилась она летом или ранней осенью 616 года сражением, произошедшим на южной окраине Дейры у местечка, где реку Идл пересекает римская дорога, ведущая из Линкольна в Донкастер. Этельфрит, неспособный сосредоточить своих воинов в единый кулак, был побежден и убит, а его сыновья изгнаны. Эдвин был признан королем, как в Берниции, так и в Дейре, и через несколько лет наследовал Редвальду в качестве верховного правителя всех английских народов к югу от Хумбера.

Владычество Эдвина отмечает важнейшую веху в стремлении английских народов к единству, поскольку оно впервые привело южные королевства к четко выраженному союзу с Нортумбрией. Беда изображал его наиболее влиятельным из ранних английских королей, и хотя монарх Кента никогда не становился его вассалом, он, без сомнения, был главой самой крупной конфедерации, которая когда-либо возникала в Англии. Однако это была конфедерация варварского типа, в ее основе лежала простая людская преданность. Во главе этой конфедерации, как и во всех описанных событиях его жизни, Эдвин предстает типичным королем Героического века. Некоторые расплывчатые традиции римских обычаев, возможно, дошли до него. Согласно Беде, в длительных путешествиях перед ним ехал знаменосец, а когда он проходил по улицам, ему всегда предшествовал штандарт, «который римляне называют туфа, а англы – тууф». Он контактировал с миром, находящимся за пределами Британии. Он женился на дочери Этельберхта Кентского и Берты Парижской, а значит, родство, установленное с династией Меровингов, при его дворах официально чествовали. Тем не менее, по характеру и окружению он принадлежал миру, изображаемому в древнеанглийской героической поэзии. Подобно другим эпическим героям, он изгнанником скитался вдали от дома и прекрасно осознавал, что жизнь его зависела от исхода противостояния чести и алчности в душе его покровителя. Он завладел троном своего отца с помощью более могущественного короля и со временем стал государем других королей. Он передвигался по стране в окружении слуг, готовых отдать за него свои жизни. Одна из самых известных историй, дошедших до нас от Беды, повествует о преданности Лиллы, тэна Эдвина, принявшего на себя удар убийцы из Уэссекса, предназначавшийся его господину. Латынь Беды производит глубокое впечатление, однако переложенный на древнеанглийский стих, этот рассказ звучал бы гораздо лучше. Даже последняя сцена жизни Эдвина полна героики: он пал в сражении, защищая границы своего королевства, один его сын погиб рядом с ним, другой сгинул во вражьем плену, уцелевших же отпрысков королевской династии увез в дальние края верный тэн. Конфедерация, созданная Эдвином, предзнаменовала собой королевство единой Англии, однако, не смотря на это, в истории он считается скорее великим королем периода национальных миграций, нежели предшественником Оффы или Альфреда.

Нортумбрийские авторы следующего столетия приписывают Эдвину некое туманное господство над всей Британией, и нет ничего невозможного в том, что в какой-то момент бриттские, пиктские и ирландские короли съезжались бы к его двору. О его взаимоотношениях с северными народами ничего точно неизвестно, также нет никаких упоминаний о территориях, захваченных у них во времена Эдвина. Но есть, по крайней мере, источник Ненния, утверждавший, что на юге своей страны он завоевал Элмет и изгнал его «кельтского» короля. Окончательное покорение этого британского аванпоста стало неизбежным, как только англы севера распространили свою мощь за пределы Пеннин, однако непосредственной причиной его падения, как кажется, была вражда, существовавшая между его королем и Эдвином. Беда пишет, что Херерик, сын неименованного племянника Эдвина, был изгнан Этельфритом Бернисийским и умер от яда, когда гостил у некоего Кердика, короля бриттов. Вполне возможно, что Кертик Элметский – именно тот хозяин, который приютил Херерика, и что захват Элмета, явившийся одним из исходов непрерывных войн Эдвина, фактически стал местью за смерть родича.

Его войны против других британских народов запомнились более отчетливо. Из некоторых английских и валлийских источников следует, что в конце своего правления он овладел островом Мэн, вторгся в Северный Уэльс, завоевал Англси и осадил короля Кадваллона Гвинеддского в Приестхольме, самой отдаленной восточной точке этого острова. Ответом на его вторжение в Гвинедд стало проникновение бриттов в Нортумбрию, показывающее, что скрытая мощь британских королевств была намного больше, чем можно заключить из общепринятых воззрений новейшей истории. В 632 году Кадваллон нашел в Пенде – пока еще просто воинственном этелинге мерсийского королевского дома – англосаксонского союзника. Через всю Англию он прошел к нортумбрийской границе, где в окрестности, ныне называемой Хэтфилд Чейз, в неопознанном месте был встречен Эдвином. В результате Эдвин и его сын Осфрит были убиты, его армия рассеяна, а Кадваллон с помощью Пенды принялся за размеренное разорение всей Нортумбрии.

Королевство тотчас же развалилось на две основные части – Дейру и Берницию. Осрик, двоюродный брат Эдвина, просидел в Дейре на королевском троне до лета 633 года, когда Кадваллон уничтожил его вместе со всей армией. Берниция вернулась в лоно семьи своих древних королей. Эанфрит, сын Этельфрита, который первым претендовал на трон, был убит в течение года, когда прибыл к Кадваллону просить о мире. Но в последние недели 633 года его брат Освальд во главе небольшой армии разгромил и убил Кадваллона близ Роули Бёрн в пустынной местности к югу от Хексэма, и как освободитель всего нортумбрийского народа сразу же был признан королем как в Дейре, так и в Берниции.

Эти события изменили ход не только британской, но и английской истории. За весь исторический период, Кадваллон оказался единственным британским королем, способным свергнуть английскую династию, и никогда более британские народы не находили равного лидера. В Гвинедде ему наследовал правитель, не принадлежащий к королевскому роду, и хотя династия Кадваллона впоследствии была восстановлена, ее позднейшие представители ничем значительным не выделялись. В Англии поражение Эдвина означало не только крах основанной им конфедерации, но и пресечение его родовой ветви на королевском генеалогическом древе. Эадфрит, его оставшийся в живых старший сын, сдался Пенде и был убит при мерсийском дворе. Вускфреа и Юффи, его малолетний сын и внук, отосланы в Галлию к родичу его жены королю франков Дагоберту I, где вскоре умерли. В Нортумбрии имелись люди, которые прослеживали свое происхождение от королей, правивших до Элле, но из семьи самого Эдвина в живых осталась лишь дочь Эанфледа, которая в конечном итоге вышла замуж за Освиу, брата Освальда, победителя 633 года.

С позиции удаленной перспективы наиболее важным, чем падение дома Эдвина представляется появление новой силы в центральных районах острова. Язык, которым Беда описывает компанию Кадваллона не оставляет сомнений, что его союзник Пенда, хотя и происходил из королевской семьи мерсийцев, сделался их королем лишь после поражения Эдвина в 632 году. Если бы не противодействие Пенды, более-менее объединенное королевство Англии под нортумбрийским владычеством, вероятно, возникло бы уже к середине седьмого века. Но в 633 году, когда был уничтожен Кадваллон и его армия, Пенда только-только завладел троном в своем королевстве, и на равных с Освальдом смог бы сойтись лишь по прошествии некоторого времени. В течение последующих восьми лет Освальд правил и в Дейре, и в Берниции. Будучи сам главой бернисийского королевского дома, он по матери, дочери Агиля, вел свой род от древних дейрийских королей. Большую часть своего правления, если не весь этот период, он был верховным правителем всех английских королевств к югу от Хумбера, и Беда описывает его как государя всех народов и провинций Британии, будь то бритты, пикты, ирландцы или англичане. Чудо история, рассказанная Бедой показывает, что прямая власть Освальда в Суссексе охватывала не только его нортумбрийских соратников, но и местное население этой провинции. Со временем его положение, возможно, было несколько преувеличено, поскольку он был христианнейшим королем, и в период написания Бедой своей истории, почитался как святой уже на протяжении двух поколений. Однако нет необходимости подвергать сомнению утверждение Беды о его господстве в Англии, а дефицит зафиксированных чрезвычайных происшествий в 633 - 641 годах – действительно признак того, что его верховная власть была эффективной. Он женился на дочери Кюнегильса, короля Уэссекса, и одним из его зарегистрированных властных деяний на юге является подтверждение пожалования Кюнегильсом Дорчестера-на-Темзе первому епископу Уэссекса.

Пятого августа 641 года Освальд был разгромлен и убит Пендой в местечке, которое Беда называет Мазерфельт, и которое наиболее вероятно, хотя и не бесспорно идентифицируется с Освестри в Шропшире. Не известны ни события, приведшие к этому сражению, ни его эпизоды, за исключением предания о том, что окруженный врагами Освальд, как слышали, молился за души своих воинов. Почти сразу же после гибели Освальда от рук язычников последовало всенародное признание его святым и мучеником. Поклонение ему распространялось стремительно и повсеместно. Многие эпизоды его жизни объясняют людской порыв сохранить память о нем как о святом, а не короле. В качестве покровителя и приверженца тех, кто учреждал христианство на севере, Освальд оставил неизгладимый след в английской истории. Его политическое господство, как и все его проявления, представляла собой искусственное образование, пренебрегавшее традициями многочисленных покоренных народов, и регионы, где оно в течение долгого времени вызывало возмущение, были не редкостью. Спустя полвека после смерти Освальда, когда его племянница Острит, королева мерсийцев, хотела перевести его останки в монастырь Бардни в провинции Линдси, его обитатели отказались принять их, «потому что, хотя они и знали, что он был святым, но преследовали его, мертвого, застарелой враждой, поскольку он был родом из другой провинции и захватил власть над ними». По преданию, рассказанному Бедой, появление столпа света, воссиявшего над Линдси из телеги, на которой находились его останки, вынудило, в конце концов, монахов принять их. Но этот пережиток неприязни, столь сильный, что унять его смогло лишь проявление сверхъестественного, помогает пояснить каким образом верховная власть Освальда, а до него – Эдвина, могла рухнуть в результате одного единственного сражения.

Гибель Освальда сделала Пенду самым грозным королем Англии. Не существует свидетельств о том, что он когда-либо становился, или хотя бы пытался стать, государем остальных королей южной Англии. Однако ни один из этих королей не смог достичь его славы, а в многочисленных сражениях никогда не одерживал над ним верх. На севере по смерти Освальда каждое из двух древних ветвей нортумбрийского народа выбрало себе собственного короля. В Берниции избрали Освиу, брата Освальда, а в Дейре – Освине, сына правившего всего ничего короля Осрика, убитого Кадваллоном в 633 году. В 651 году Освиу, надеясь воссоединить королевства, вторгся в Дейру, вынудил Освине обратиться в бегство и добился его смерти. Однако дейрийцы тогда избрали своим королем сына Освальда, по имени Этельвальд, который занял престол под покровительством Пенды, и в течение последующих трех лет Дейра, по сути, оставалась мерсийской провинцией. Из сыновей Освиу старший был женат на дочери Пенды, младший же пребывал в заложниках при дворе короля Мерсии. Самого Освиу Пенда всегда считал личным врагом, и в 654 году, после, по крайней мере, двух совершенных ранее набегов на Берницию, Пенда решил навсегда покончить с ним.

Беда утверждает, что в этом походе Пенда вел за собой тридцать "легионов", и, между прочим, упоминает о находящемся в его армии короле восточных англов Этельхере. Ненний, донесший до нас запутанную традицию об этой войне, выявляет важное обстоятельство, говоря, что в сопровождении Пенды находились многочисленные британские правители и в их числе — Кадавайл Гвинеддский. Согласно Беде, Освиу, доведенный до последней крайности, пытался купить мир у Пенды ценой огромного богатства, но получил отказ. Согласно Неннию, Освиу, осажденный в крепости под названием Иудеу, выдал все сокровища этого поселения Пенде, который затем распределил их между своими союзниками-бриттами. Эти утверждения нельзя проверить; и единственное, что в этой военной кампании не подлежит сомнению, это факт, что Освиу со своей армией, будучи на грани поражения, выиграл одно из самых решающих сражений в англосаксонской истории. Сражение произошло у не идентифицированной речки под названием Винвед, протекающей где-то неподалеку от Лидса. Накануне сражения Освиу, отчаявшись при мысли, что обстоятельства складываются против него, поклялся посвятить свою малолетнюю дочь служению Господу и отписать двенадцать участков земли на церковные нужды, в случае если одержит победу. В конечном счете, Этельвальд Дейрийский, бывший проводником захватчика, уклонился от сражения, Пенда и Этельхере Восточноанглийский были убиты, а Катгабайл Гвинеддский позорно бежал в свое королевство.

Благодаря этой победе Освиу сделался верховным правителем не только мерсийцев, но и всех английских народов юга. Ни в одном из мелких королевств явных свидетельств его власти не сохранилось, однако, известно, что Сигеберхт, король Эссекса, был его другом, восточные англы в данный момент оставались без короля, а Кенвалх Уэссекский, некогда изгнанный Пендой, вряд ли пытался противостоять королю, уничтожившему его личного врага. Сама Мерсия в течение короткого времени была расчленена. Мерсийские племена к югу от Трента достались сыну Пенды Пеаде, королю срединных англов, женатому на дочери Освиу. Мерсия же к северу от Трента, как кажется, напрямую была присоединена к Нортумбрии, а после убийства весной 656 года Пеады, все его королевство перешло Освиу и управлялось его чиновниками. Более года Мерсия и Срединная Англия оставались провинциями нортумбрийского королевства, однако к концу 657 года три мерсийских элдормена представили миру и объявили королем Мерсии сына Пенды Вульфхере, которого они с момента смерти его отца скрывали в убежище. Их мятеж уничтожил верховную власть Освиу в южной Англии. На протяжении последующего правления, закончившегося в 670 году, он предстает великим нортумбрийским королем, увлеченным распространением христианства по всей Англии и готовым сотрудничать с южными королями на благо церкви, но, однако же, посматривающим время от времени на север в надежде расширить свое королевство.

В южной Англии, тем временем, сын Пенды Вульфхере мало-помалу достиг наивысшей власти. Он не включен Бедой в список верховных южных правителей, однако относительно размаха его власти не может быть никаких сомнений. К 665 году короли Эссекса сделались его вассалами, а само его королевство расширилось до средней Темзы. В 670 году, когда Освиу умер, по-видимому, вся южная Англия находилась под верховенством Вульфхере, поскольку в 674 году он вторгся в Нортумбрию во главе армии, в состав которой входили все английские народы юга. Он был разбит Экгфритом, сыном Освиу, и сформированная им конфедерация распалась. Линдси был отделен от группы подвластных Мерсии королевств и присоединен к Нортумбрии. Возможно, что в течение короткого времени Экгфрит, подобно трем его предшественникам, признавался верховным правителем самой Мерсии. Однако его верховная власть, если даже когда-либо и имела место, не оставила следа в мерсийской истории. В 678 году в сражении у Трента он был побежден Этельредом, братом Вульфхере, и Линдси вновь стал мерсийской провинцией. Сражение у Трента стало одним из решающих событий ранней английской истории, поскольку Экгфрит никогда более не попытался завоевать какую-либо часть южной Англии, а его преемники воздерживались от авантюр на юге вследствие новых угроз, возникших на их северной границе.

В шестом столетии бритты Стратклайда были самым грозным северным народом, с которым приходилось сталкиваться англичанам. Ко времени правления Экгфрита их территория сильно уменьшилась. На востоке англы владели всем южным побережьем залива Ферт-оф-Форт. В Данбаре находилась резиденция нортумбрийского элдормена, а земли между Ламмермуром и Эском принадлежали английскому монастырю в Тайнингхэйме. Всего за одно поколение в Мелрозе была основана крупная англо-ирландская община; существует письменное свидетельство о проповедовании в Тевиотдейле св. Кутберта. Центральные холмы южной Шотландии, возможно, являлись спорной территорией. Низовьем Клайдздейла, безусловно, владели бритты, не исключено так же, что и к югу они продолжали господствовать над Кайлом и другими районами, ныне составляющими Эршир. С другой стороны, маловероятно, что Галлоуэй или какая-нибудь часть побережья Солуэя находились в их руках. За пятьдесят лет, прошедших со смерти Экгфрита, Уитхорн, знаменитейшая церковь Галлоуэя, стала резиденцией английской епархии, а один из самых огромных нортумбрийских крестов был установлен в Рутвеле под Дамфрисом. В течение этого периода нортумбрийские короли оборонялись от врагов на севере, и ни один из них не мог участвовать в завоевательных войнах против бриттов запада. Вполне вероятно, что когда Экгфрит погиб, более того – за поколение до него, бритты по ту сторону Солуэя ограничивались территорией, которую можно было бы защищать стремительными военными вылазками из расположения их главной твердыни, скалы Думбартон, древнего Алклуита.

У ирландцев Аргайлла так никогда и не появился правитель равный Аэдану. В седьмом столетии они, как правило, были зависимы от того или иного более могущественного северного народа, и вся их значимость в истории того времени зиждется на обладании ими святилища на острове Иона. Кроме Стратклайда и Галлоуэя, где сохранялись традиции о Кентигерне и Ниниане, вся северная Британия была духовно подчинена этой великой церкви. Она была основана Колумбой, проповедовавшем христианство северным пиктам в шестом веке. Ее монахи приютили Освальда в то время, когда в Нортумбрии правил Эдвин; ими он был окрещен, и именно представителями их общины в его королевстве восстанавливалось христианство. Через Иону и зависимые от нее церкви кое-какие известия о делах, творившихся в северной Британии, достигали Ирландии, в силу чего ирландские анналы сделались основным источником сведений по истории пиктов и донесли до нас фрагментарные очертания событий, происходивших в Нортумбрии. Между тем для Беды и других английских авторов его времени, казалось, ни один король Аргайлла за исключением Аэдана не сыграл роли, достойной упоминания.

Уже ко времени Эдвина расширение земель англов превратило бернисийцев в соседей пиктов. В век Беды народы разделял залив Ферт-оф-Форт, но поскольку поколение Беды пережило значительную ретроцессию территории англов, было бы весьма затруднительно представить английскую границу в том виде, в каком она существовала в середине седьмого века. Собственная история пиктов совершенно неизвестна. В шестом веке Шотландское нагорье разделяло их на два племени, и об этом еще помнили во времена Беды. Между тем пикты седьмого столетия обычно представляются единым народом, кроме того имеются свидетельства того, что во второй половине этого века на территории, раскинувшейся между английской границей и Кейтнессом всеобщее признание у пиктов получил единый король. Во всяком случае, нет сомнений, что пикты, с которыми пришлось столкнуться англичанам, основали именно королевство, а не просто племенной союз. Порядок наследования в этом королевстве определяли диковинные для Беды древние обычаи, периодически порождавшие уникальные отношения между царствующим семейством и королями других народов. Согласно Беде, если наследование трона вызывало сомнение, пикты имели обыкновение выбирать короля не по мужской, а по женской линии монаршего рода. В различные периоды седьмого столетия пиктами правили британские, английские, и, очевидно, ирландские короли. В середине века в течение короткого времени их королем был Талоркан, сын Эанфрита, сына Этельфрита Бернисийского. Ему наследовали два короля, имена которых предполагают ирландское происхождение, а в 672 году, королевство перешло к Бруди мак Били, сыну короля Стратклайда, который правил в течение двадцати одного года и стал самой могущественной фигурой на севере.

Нет сомнения в том, что Освиу и Экгфрит присоединили к нортумбрийскому королевству многочисленные пиктские территории, и что в более поздние годы ирландцы Аргайлла и бритты Стратклайда признавали Экгфрита верховным правителем. В описании кельтской реакции, последовавшей на севере за смертью Экгфрита в 685 году, Беда строго обособляет ирландцев и бриттов, бывших в подчинении у Экгфрита, от пиктов, на землю которых он посягал. «Пикты», говорит он, «вернули свою землю, которой владели англы, а скотты, жившие в Британии, и часть бриттов, восстановили свободу».

Свидетельства о характере господства Экгфрита над ирландцами и бриттами не сохранились, однако в 684 году он послал в Ирландию армию, опустошившую часть королевства Миде. Возможно, что эта военная экспедиция была предпринята для устрашения племен, которые могли оказывать поддержку ирландцам северной Британии. Пиктам Экгфрит представлялся откровенным и опасным противником. В начале своего правления, он в сопровождении нортумбрийского элдормена по имени Беорнхает вторгся на их территорию, но был отброшен, что, как представляется, явилось результатом выступления против него всего народа пиктов. В 685 году вопреки дружеским советам он завел свою захватническую армию в глубокий тыл пиктов. Постоянно отступающий перед Экгфритом враг, заманил его в западню, что не раз проделывал с более поздними захватчиками Шотландии. Двадцатого мая 685 года он и его армия были уничтожены под Форфаром, в местечке, которое ирландские и английские авторы называют соответственно Дун Нехтан (Duin Nechtain) и Некхтанесмере.

Эта катастрофа знаменует окончание английского господства в северной Британии. Король Бруди, победитель при Некхтанесмере, умер в 693 году, однако преимущество в северном противостоянии оставалось у его народа. Во время царствования Альдфрита, брата и преемника Экгфрита, нортумбрийская граница подвергалась серьезной опасности. Первый признак английского возрождения проявился в 711 году, когда нортумбрийский элдормен Беорхтфрит на центральной равнине Шотландии у среднего течения Форта нанес поражение армии пиктов. Вполне возможно, что это событие, зарегистрированное ирландскими, нортумбрийскими и западно-саксонскими источниками, остановило дальнейшее расширение пиктов на юг. В 731 году, когда Беда закончил свою Историю, между пиктами и англами существовали мир и, по-видимому, соглашение о расположении линии их общей границы.

Защита Нортумбрии после сражения у Некхтанесмере лежала на короле Альдфрите, сыне Освиу, правившем с 685 по 704 год. По результатам его дел в качестве правителя Беда вынес вердикт о том, что он восстановил погубленное королевское величие, хотя и в более узких, чем прежде пределах. Каким бы ни было состояние его приграничных областей, он предоставил безопасность древним церквям Нортумбрии. Старейший образец английской историографии, дошедший до нашего времени, – анонимное житие св. Кутберта, написанное в Линдисфарне при жизни этого короля, упоминает его как «Альдфрит, который ныне правит миролюбиво». Обеспечение безопасности своего королевства, ставшее его главной обязанностью, оказалось неимоверно полезно для европейской культуры. Ученость и познания нортумбрийских монастырей в эпоху Беды стали возможны благодаря заботам Альдфрита в те критические годы после сражения у Некхтанесмере. В развитии письменности и учености, предшествовавшим высочайшим достижениям нортумбрийцев, принимал участие сам король. На протяжении всей его юности, должно быть, представлялось маловероятным, что он когда-нибудь унаследует трон. Будучи незаконнорожденным, он получил образование священнослужителя. Представляется, что на учебу его отправили в Уэссекс, ибо Альдхельм, аббат Мальмсбери, воспитанный в этой обители, впоследствии писал ему, используя выражения, подразумевающие давнее и близкое знакомство. Мальмсбери был тогда сосредоточением ирландского влияния; и, возможно, там Альдфрит приобрел образование по ирландскому образцу, пронеся его через всю свою жизнь. Перед вступлением на престол он много лет проучился среди самих ирландцев; в год перед смертью брата он проживал на Ионе, а в Ирландии о нем долгое время сохранялась память как о сочинителе ирландских стихов. Его ученость была отмечена такими несхожими во взглядах авторами как Беда, биограф св. Уилфрида Эдди и Алкуин, близкий друг Карла Великого. Алкуин описывает его как rex simul et magister («король и одновременно учитель» – А.С.), и нет сомнения, что его тяга к знаниям успешно перенесла те трудности, которыми началось его правление. После вступления Альдфрита на престол Альдхельм Мальмсберийский в память о старой дружбе посвятил ему сочинение о латинских стихотворных стопах, известное как Послание к Ацирцию. Альдфрит велел сделать списки с книги Адамнана о Святых Местах для хождения их в Нортумбрии и пожаловал значительные владения монастырю Вермоут за трактат по космографии, который основатель той обители купил в Риме. В своем королевстве он, несомненно, был одним из самых образованных людей, и скорее всего его влияние на развитие нортумбрийской науки было намного больше того, что отобразилось на поверхности истории. Он является наиболее интересным представителем своей знаменитой династии, и среди немногих древнеанглийских королей, умевших объединять военное искусство с жаждой знаний, без сомнения стоит рядом с Альфредом Уэссекским.

После его смерти характер нортумбрийской истории начинает меняться. Бернисийская королевская фамилия продолжала свое существование, по крайней мере, до начала девятого века. До 759 года любой король, получавший всеобщее признание в Нортумбрии, принадлежал тому или иному из ее многочисленных колен. Однако впредь преемственность королей, потомков древней династии, неоднократно прерывалась королями, о происхождении которых ничего не известно. Такие претенденты начали появляться с начала восьмого века. Альдфрит оставил после себя, по крайней мере, двух сыновей, из которых старший имел возраст, годный для самостоятельного царствования, и, тем не менее, некоему ноблю, не имеющему отношения к королевскому дому, в 705 году удавалось отстаивать монарший титул на протяжении нескольких месяцев. С течением времени подобные события участились, а их воздействия на монархию имели катастрофические последствия. В течение ста лет с момента смерти Альдфрита ни один нортумбрийский король уже никогда более не чувствовал себя в безопасности среди собственного народа.

Между тем политическая неразбериха, царящая в Нортумбрии, не уничтожила ее культуру. Жизнь северных школ мало зависела от королевских взлетов и падений. Именно во второй половине восьмого века нортумбрийская ученость, накопленная за предшествующий период, обрела повсеместное влияние за пределами своего королевства. Главным действующим лицом в ее распространении был Алкуин, ученейший муж, который в 782 году перед своим отбытием из Англии ко двору Карла Великого, создал в Йорке прославленную школу. Состояние светского общества этого времени оценить гораздо труднее. Понятно, что традиционная верность дружины своему правителю ослабевала, и что лихой люд мог захватить и какое-то время удерживать трон. Тем не менее, это время смогло выявить и добродетельных королей, и преданных дружинников. Король Алхред, царствовавший с 765 по 774 год, сделал все, что было в его власти для того, что бы помочь английской миссии в Германии. Эльфвальд, «благочестивый и набожный король», правивший с 779 по 788 год, отстаивал нормы христианской жизни своего народа. Дух дружинника старых добрых времен был еще жив в тэне короля Этельреда Торхтмунде, который покарал убийцу короля и был представлен Алкуином Карлу Великому как «верный слуга короля Этельреда, храбрец испытанной преданности, героически отомстивший за кровь своего государя». Это мимолетное суждение заставляет отказаться от мысли, что история Нортумбрии этого периода – всего лишь фиксация измены и убийства.

Между тем, нортумбрийские перевороты восьмого века были бы невозможны, если бы неоспоримым правом на трон обладала какая-нибудь одна ветвь королевского дома. Но в каждом английском королевстве уже сам факт наличия королевской крови давал право на царство, а ландшафт Нортумбрии сильно облегчал любое восстание. Дейра, или, по крайней мере, изначальная Дейра восточных пустошей и центральной равнины расположена в обособленной части южной Англии. При этом основной массив Пеннин, включая центральные холмы южной Шотландии, являющиеся их продолжением, придавал жизни западной Дейры и всей Берниции некую самобытность. Даже в пригодной для жилья местности, расположенной между горами и восточным или западным морями, скудность почвы, обрабатываемой старинными способами, подразумевала, что для обеспечения статуса вельможи были необходимы обширные владения. Поэтому некоторые из недовольных магнатов имели возможность вывести удаленную область из-под королевского подчинения; трудность же продвижения по Нортумбрии была столь велика, что собрать для их подавления королевские силы было делом весьма не легким. Между востоком и западом королевства Пеннинские горы образовывали барьер, вполне проходимый в большинстве мест, однако же, препятствовавший на всем своем протяжении продвижению больших масс людей. Так после уничтожения данами нортумбрийского королевства английская аристократия по другую сторону гор еще в течение сорока лет сохраняла свою независимость. Не было уголка в Англии, где естественные преграды препятствовали государственному правлению так же сильно как в Нортумбрии, и нигде не было так трудно заблаговременно предупредить короля о передвижениях его врагов.

Осред, сын Альдфрита, начавший править в 705 году в возрасте восьми лет, считался своим прославленным современником св. Бонифацием недостойным юношей, ведущим распутную жизнь и попирающим древние привилегии нортумбрийской церкви. Беда, воспринявший его на троне как нового Иосию, не по летам зрелого духом, аскетически молчит о дальнейшем характере его правления и оставляет запись о его убийстве в 716 году без какого-либо комментария. Наиболее ярко Осред выведен в нортумбрийской поэме начала девятого века, где предстает необузданным и безбожным юным королем, считающим врагом любого представителя аристократии своего государства, многих из которой он умертвил, а остальных вынудил искать убежище в монастырях. Три короля, правившие после него, отличались бόльшим милосердием, и, по крайней мере, один из них был всецело занят своими монаршими обязанностями. Посвящение Беды в начале его Церковной истории обессмертило малоизвестного короля Кеолвульфа, правившего с 729 по 737 год. А между тем Historia Ecclesiastica оканчивается на тревожной ноте; Беда, почитавший короля за его религиозность и интерес к прошлому, явно сомневался в его политических способностях и, по-видимому, предвидел уход от мира, которым закончилось его правление.

Упадок королевства, предугаданный Бедой, был приостановлен Эадберхтом, преемником Кеолвульфа, который был последним королем Нортумбрии, проводившим успешные военные экспедиции за пределами ее северных рубежей. Первая кампания против пиктов не привела к результату, заслуживающего письменного упоминания, кажется потому, что в отсутствие Эадберхта в Нортумбрию вторгся король Мерсии Этельбальд. Но в 750 году Эадберхт завоевал Кайл и другие области бриттов Стратклайда, а в 756 году в союзе с королем пиктов напал на Алклуит, британскую столицу, и обложил данью ее защитников. В его собственном отечестве мятеж в пользу Оффы, сына Альдфрита, кажется, был с легкостью подавлен; Оффа, полумертвый от голода, был пленен в храме в Линдисфарне, а епископ той епархии заключен в тюрьму в Бамбургхе. На протяжении всего царствования Эадберхта его брат Эгберт носил сан архиепископа Йоркского, и для Алкуина, выказывающего осведомленность в местных событиях, период их совместного правления с высоты своих лет представлялся Золотым Веком. В 758 году, когда Эадберхт удалился от дел ради монашеской жизни в обитель своего брата, нортумбрийское королевство представлялось как никогда сильным, а границы его – наиболее широкими, чем когда-либо после катастрофы в Некхтанесмере.

Не прошло и года, как новой волной государственных переворотов Нортумбрия была приведена в замешательство. Летом 758 года собственными слугами был убит Освульф, сын Эадберхта, и к концу 759 года на престол взошел нобль по имени Этельвальд и прозванию Молл. Подтверждений его родства с королевской семьей не обнаружено; утверждение же нортумбрийского хрониста о том, что он был «выбран королем своим народом» предполагает, что его избрание на царство произошло благодаря местным симпатиям той провинции, где он считался крупнейшим магнатом. По прошествии шести лет он был лишен верноподданнических обязательств в пользу потомка Иды по имени Алхред, который в отличие от своих предшественников сыграл во всеобщей истории того времени небольшую, но существенную роль. Дело в том, что миссия св. Виллехада, приведшая к созданию бременского архиепископства, была санкционирована собранием нортумбрийских епископов и священников, которое созвал Алхред; сохранилось письмо, в котором он вверяет своих родичей и сторонников молитвам Луллы, архиепископа Майнца, и просит помочь вестникам, посланных им к Карлу, королю франков. Тем не менее, в 774 году он лишился трона, что, как кажется, явилось результатом официального решения высшей аристократии и королевской семьи, после чего бежал в Бамбургх и канул в земле пиктов.

После его свержения королем вопреки воле многих нортумбрийских дворян был признан Этельред, сын Этельвальда Молла. Известно, что в течение последующих пяти лет четверо недругов Этельреда были выданы в руки его приверженцев и умерщвлены по его приказу. Однако в 779 году он был изгнан из королевства внуком Эадберхта по имени Эльфвальд, который правил до 788 года. Эльфвальд запомнился как «праведный и благочестивый король», и его смерть, явившаяся результатом частного заговора, сопровождалась прискорбным вырождением нравов на севере. Он был последним нортумбрийским королем, которым восхищались абсолютно все древние писатели. Не прошло и года, как его преемник Осред, сын Алхреда, был изгнан из страны, а Этельред возвратился из ссылки. Алкуин, знавший Этельреда и приветствовавший его реставрацию, не питал уважения к его королевским манерам и расценивал разграбление Линдисфарна, содеянное норманнами в 793 году как начало той кары, что вскоре должна обрушиться на Нортумбрию из-за насилия и презрения к справедливости, а также в результате порочной жизни ее правителей. Слова Алкуина не оставляют никакого сомнения в отношении общего характера правления Этельреда, а анналы Нортумбрии, относящиеся к его времени, характеризуют этого короля как вероломного и безжалостного противника. Понятно, что он никогда не чувствовал себя спокойно в своем королевстве, и, скорее всего, для того, чтобы обрести союзника, который мог бы его защитить, в 792 году женился на дочери короля мерсийцев Оффы. И почти четыре года после этого брака он, похоже, правил в покое. Не смотря на это, в 796 году Этельред был убит группой заговорщиков, возглавляемой одним из его дворян, после чего Нортумбрия впала в настоящую анархию.

Через Алкуина франкский двор был прекрасно осведомлен о состоянии дел в Нортумбрии. Для Карла Великого самым ужасающим преступлением являлось убийство короля людьми, в чью обязанность входило оберегать своего монарха. Получив известия о смерти Этельреда, он разразился бранью в отношении абсолютно всех нортумбрийцев, которых называл предателями, убийцами своих господ, народом, хуже язычников. В результате убийство привело к тесному, пусть и временному союзу между франкским и нортумбрийским дворами, поскольку Эардвульф, король, возникший, в конечном счете, в результате сумятицы на севере, овладел троном при помощи Карла.

Поначалу он был настолько успешен, что в 801 году смог вторгнуться в Мерсию, где король Кенвульф оказывал гостеприимство его врагам. При посредничестве английских епископов и дворян между королями на равных условиях был заключен мир. Но весной 808 года Эардвульф был изгнан из королевства и остался жив лишь благодаря эмиссарам Карла Великого, которые доставили его к императорскому двору в Нимвеген. Он еще до этого состоял в переписке не только с императором, но и с папой Львом III, и после получения заверений Карла о поддержке, отправился в Рим. Папа, получивший известие об этих событиях непосредственно из Англии и из письма Карла Великого, высказался о своем благоволении к Эардвульфу, и тот возвратился ко двору императора в сопровождении состоявшего на папской службе дьякона-англа. Еще до конца года он перебрался в Англию в сопровождении дьякона из Рима и двух посланных Карлом франкских аббатов, и посредством их представительства вновь был признан королем. Ни одно из этих событий не упомянуто английскими авторами; также не сохранилось никаких подробностей о политической ситуации, в результате которой они возникли. Однако же эти события, по крайней мере, показывают, что Карл Великий, столкнувшийся по ту сторону Канала с грозной державой, созданной Оффой Мерсийским, приветствовал любой благоприятный случай вмешательства во внутренние дела северной Англии. С возвращением короля Эардвульфа прекращается серия нортумбрийских переворотов. Он умер облеченный властью до или в 810 году, и на протяжении последующих тридцати лет аристократию Нортумбрии держал в повиновении, по всей видимости, его сын Эарнед. При нем политическая изоляция Нортумбрии, прерванная на несколько лет во время предыдущего поколении, снова становится полной. Местные письменные упоминания о его правлении не сохранились, и единственным событием, предоставившим Эарнеду место во всеобщей истории, является его подчинение Эгберту Уэссекскому в 829 году. Тем не менее, его королевство включало более половины того, что представляла собой тогдашняя Англия. После всех беспорядков восьмого века Нортумбрия по-прежнему представляла собой единое государство, и в эпоху Эарнеда, как и в эпоху Беды, Ферт-оф-Форт оставался ее северной границей. Ее ученых почитали на континенте, и то немногое, что сохранилось в качестве иллюстрации их работы показывает, что они соблюдали память и были верны традициям великих соотечественников, живших перед ними. Преемственность нортумбрийской учености, подобно целостности нортумбрийского королевства, благополучно пережила полувековой период династических переворотов.

Читать далее →